Планета. Отдаленно напоминающая Солярис или Зону Стругацких. На планете - особняк, огромный, многоэтажный, размером так со среднее здание школы. Некоторые комнаты совершенно разрушены - сквозь проломы в стенах видно, что они занесены песком. В некоторых лежат тела усопших предков семьи - нетленные, в пышных одеждах 18-го века и пудреных париках - словно семейство колонизировало планету со времен барокко, как тою Америку. В остальных комнатах кипит жизнь. Постепенно создается впечатление, что планета сама выбирает, в каких местах она человека терпит, а в каких - нет; потому одни комнаты живые и будут живые, а другие - мертвые. Планета, сколько хватает глаз, покрыта камнем - синим, как норвежские фьерды, и такими же, как там, скалами. Время от времени за окном возникает местная фауна, погруженная в какую-то свою таинственную жизнь. Фауна эта очевидно имеет зачатки разума, но разум этот совершенно альтернативный; все попытки контакта провалились.
Нас сюда привезли за каким-то невинным делом, типа на семинар; однако мы все понимаем, что истинная цель - показать нам Планету. Собственно, кто такие мы? В самом общем плане - такой транснациональный клан; с тех пор, как колонизация космоса была отдана в руки частного бизнеса, осваиваемые планеты принадлежат частным корпорациям. Конкретно я с данным семейством связана узами не крови, но службы и положение мое в иерархии крайне невысокое. Данная планета, сколь я могла понять из слухов, была колонизирована давно, в числе самых первых, и теперь является не столько резервом, сколько головной болью нашего семейства. Пусти сюда самоотверженных представителей науки, приключенцев-добробольцев - они накопали бы тут вагон и маленькую тележку. Но семейству планета нужна в чисто утилитарных целях - полезные ископаемые, налаживание производства, колонизация и прочая, и прочая, что повысило бы нашу конкурентоспособность. Как это делать на сей планете - никто не знает.
И вот мы наконец сваливаем с Планеты. Орбитальный челнок везет нас на стоящий на орбите корабль. Все подавлены и молчат. И тут я говорю:
- Может, ну ее нафиг, эту Планету?